Государство в своей деятельности может преследовать двоякую цель: отрицательную и положительную. Первая состоит в устранении зла, или в установлении безопасности, вторая в содействии благосостоянию граждан. Но только первая соответствует изложенным выше началам; вторая же, заключающая в себе все меры относительно народонаселения, продовольствия, промышленности, общественного призрения и т.д., вместо ожидаемой пользы приносит только вред.
В доказательство Гумбольдт указывает на те последствия, которые влечет за собою правительственная регламентация. На все отрасли жизни налагается печать однообразия, следовательно, устраняется главное условие развития - многосторонность стремлений. Люди отучаются от самодеятельности и привыкают во всем полагаться на правительство, а это неизбежно влечет за собою ослабление энергии и упадок народных сил. Всякая деятельность вследствие этого превращается в механическую рутину, ибо она совершается не по свободному влечению, а по внешнему принуждению. В особенности полагается преграда развитию индивидуальности, то есть именно тому, что составляет высшую цель человеческого развития. А с другой стороны, этим бездарно осложняется государственное управление; оно превращается в бюрократический механизм, причем правительство, которое по самому своему положению не в состоянии соображать все частные случаи, а может действовать не иначе как общими мерами, беспрерывно и неизбежно впадает в грубые ошибки. В результате оказывается извращение истинного отношения вещей: здесь имеются в виду не люди, призванные действовать, а единственно плоды деятельности. Все направлено на наслаждение; люди же являются не самостоятельными и самодеятельными единицами, а орудиями для достижения цели. Но именно при такой постановке дела цель не достигается, ибо наслаждение испытывается людьми, и если вместо того, чтобы ощущать удовольствие в самодеятельности, они получают его извне, то оно тем самым умаляется. Во имя счастия человек лишается высшего возможного для него счастия, которое состоит в сознании высшего напряжения сил.
Из всего этого Гумбольдт выводит, что государство должно отказаться от всякого попечения о благосостоянии граждан. Единственною его целью должно быть охранение безопасности, то есть обеспеченность законной свободы. Однако и в этом случае оно не должно расширять свою деятельность через меру. Тут необходимо разобрать, какие средства государство вправе употреблять для достижения этой цели.
В видах охранения безопасности государство может 1) довольствоваться пресечением преступлений, это законное его право, и тут деятельность его ограничивается необходимым. 2) Оно может стремиться к предупреждению зла и принимать для этого все нужные меры. 3) Наконец, оно может действовать на самый характер граждан, стараясь дать ему направление, соответствующее цели; это делается посредством воспитания, религии и попечения о нравах. Но последнего рода меры всего стеснительнее для свободы граждан, а потому они должны быть безусловно отвергнуты. Общественное воспитание еще более, нежели забота о благосостоянии, налагает на характеры однообразную печать и мешает многостороннему развитию человека. Притом как средство для достижения безопасности оно несоразмерно с целью. Точно так же вредно действует и вмешательство власти в религиозную сферу. Полная духовная свобода одна способна развить в народе ту силу духа, без которой нет высшего совершенствования. Наконец, и нравы исправляются только свободою; принуждение же превращает народ в толпу рабов, получающих прокормление от господина.
Что касается до предупреждения зла, то здесь надобно различать запрещение опасных действий и предупреждение преступлений. Относительно первого закон должен взвешивать, с одной стороны, величину грозящего вреда, а с другой стороны, зло, проистекающее из стеснения свободы. Так как эти начала изменчивы, то общего правила тут нельзя установить: надобно держаться среднего пути. Предупреждение же преступлений, касаясь не действий, а воли, должно быть совершенно отвергнуто. Все меры правительства, имеющие в виду действовать на волю преступника, могут принести только вред.
Устанавливая эту теорию как норму для деятельности государства, Гумбольдт делает из нее одно только исключение, именно, для малолетних и умалишенных, которые не в состоянии сами собою управлять, а потому нуждаются в чужой опеке. Здесь государство должно вступаться в видах предупреждения злоупотреблений.
Таково учение Гумбольдта. Точка отправления, очевидно, тут чисто индивидуалистическая. Все остальное последовательно выводится из основного начала. Но в этом именно заключается односторонность теории. Несправедливо, что высшая цель человека - развиваться из себя и для себя. Напротив, высшее, разумное начало в человеке проявляется в деятельности на пользу других, в служении общим целям, и только в этой деятельности и в этом служении развиваются высшие его способности. Обособляясь и преследуя эгоистические цели, человек всегда остается на низшей ступени; только в соединении с другими он становится в истинном смысле человеком. Это соединение может совершаться в виде свободных товариществ, что допускает и Гумбольдт; но не эти случайные союзы поднимают человека на настоящую высоту его призвания. Он должен чувствовать себя членом прочного, органического союза, воплощающего в себе те высшие цели, которым он служит, а таким именно является государство. В нем осуществляется идея отечества, для которого лучшие люди во все времена жили и умирали. На политическом поприще проявлялись высшие дары, какими природа наградила человека. Но для того чтобы государство могло быть для гражданина высшею целью его деятельности и стремлений, оно не должно ограничиваться ролью полицейского служителя. За полицию никто добровольно не отдаст своей жизни; она не в состоянии вызвать в людях любовь и самоотвержение. Чтобы воодушевить граждан, нужно иное начало: надобно, чтобы они в государстве видели воплощение тех высших идей, которым человек призван служить; надобно, чтобы они находили в нем поприще, на котором могли бы проявляться их высшие способности.
С другой стороны, если для людей, богато одаренных природою и имеющих все средства для проявления своих способностей, государство представляет высшее поприще как для внутреннего развития, так и для внешней деятельности, то еще необходимее оно для тех, которые относительно средств и способностей стоят ниже среднего уровня. Разнообразие положений, о котором говорит Гумбольдт, ведет к тому, что многие не в состоянии идти наряду с другими, им надобно помочь. Без сомнения, это делается и частными усилиями, но они не всегда достаточны. В особенности когда дело идет о благосостоянии масс, бывают необходимы общие меры, а их может принять только государство.
Наконец, и для среднего уровня людей государство с его широкою деятельностью, с его заботою о благосостоянии всех во многих отношениях представляется необходимым. Не говоря об идее отечества, которая имеет одинаковое значение для всех, для малых и для великих, но и с чисто практической точки зрения восполнение частной деятельности государственною нередко является насущною потребностью граждан. При разделении занятий каждый имеет свою отрасль, в которой он сведущ; в остальном он принужден полагаться на других. А так как он сам не в состоянии все проверять, то во многих случаях весьма полезно иметь гарантии, что он не будет обманут или не подвергнется опасности. Такие гарантии может дать одно государство. Из этой потребности проистекают постановления насчет мер и весов, насчет медиков, аптек, заразительных болезней, опасных построек и т. д.
К этой отрицательной деятельности присоединяется и положительная. Общежитие состоит в соединении сил, есть вещи, которые требуют совокупной деятельности всех или многих. По мнению Гумбольдта, все это следует предоставить свободным товариществам, которые могут простираться даже на целый народ. Подобное товарищество, очевидно, будет иметь цель не случайную, а постоянную; но постоянное товарищество, обнимающее целый народ, и есть государство. Не за чем искать другого, когда оно существует в действительности.